15 декабря на пастырском собрании Архиепископии было принято решение собрать 23 февраля 2019 года в Париже общее епархиальное собрание, чтобы согласиться с Константинополем или выбрать иной путь.
Интервью с Никитой Кривошеиным, деятелем русской эмиграции, учредителем «Движения за поместное православие русской традиции в Западной Европе».
Никита Игоревич Кривошеин Фото: psmb.ru– Указ, которым Константинопольский патриархат решил распустить Архиепископию, – это неожиданность для вас? Почему такая медленная реакция Архиепископии?
– Да, неожиданность: церковь нечасто прибегает к хирургии. Отсюда и кажущаяся замедленность. Оперативно реагировать на внезапную бездомность непросто. Сам архиепископ Иоанн был обескуражен таким решением, его об этом никто не предупреждал. За последние годы в Архиепископии установился скорее мир со всем миром: проходили сослужения с Корсунской епархией, на освящение Свято-Троицкого собора в Париже пришло очень много клириков и прихожан с Дарю, сам владыка Иоанн, да и митрополит Гальский Эммануил сослужили вместе с патриархом Кириллом. И вдруг – гром и молнии с Фанара.
– Как вы думаете, почему это произошло именно сейчас? Чем, на ваш взгляд, обусловлен этот шаг Фанара?
– Архиепископия стала для Константинополя, как иногда говорят, «чемоданом без ручки» – нести неудобно… Напомню, что в 2003 году было послание патриарха Алексия с предложением объединиться. Архиепископии как экзархату были гарантированы целостность и максимальная свобода. Но тогда последовал довольно резкий отказ Москве с Дарю, и потом, когда в 2007 году после объединения РПЦ и РПЦЗ патриарх Алексий приехал с большим визитом во Францию, его даже не пригласили послужить в соборе Александра Невского. Прошло несколько лет, и точно так же поступили с митрополитом Иларионом. Сколько же можно посылать сватов к невесте-бесприданнице? Махнули рукой, построили собор на берегу Сены, основали семинарию, приходская жизнь Корсунской епархии идёт своим чередом.
Престольный праздник в Цюрихе с Епископом Корсунским Нестором– Какова реакция во Франции на известие о ликвидации Архиепископии для православных и верующих других конфессий?
– Верующие других конфессий вряд ли заметили это событие, а «население» Архиепископии застигнуто врасплох. Хотя, казалось, всем ясно, что история экзархата завершена: парадоксальность статуса возникла ещё в 1991 году. Как я уже когда-то говорил, Архиепископия с её традициями, её замечательными людьми постепенно переместилась на кладбище Сент-Женевьев де Буа. Собор на Дарю заполнился молдавской диаспорой, а знаменитый Свято-Сергиевский институт продолжает пребывать в глубоком финансовом и многолетнем экзистенциальном кризисе. На эту тему исписано много бумаги. Как они будут из этого оврага выкарабкиваться, не знает никто. Казалось бы, самое логичное – Сен-Сержу соединить усилия с русскими богословами, историками, которые появились за эти годы в России. Есть примеры Свято-Тихоновского и Свято-Филаретовского институтов, которые могли бы помочь. Кто как не эти люди помнят и чтут традицию Парижской школы. Но для налаживания сотрудничества с Русской церковью, на мой взгляд, сейчас в Архиепископии нет человека, вокруг которого бы все объединились, нет воли преодолеть все эти завалы и всё решить «в совете многом», а есть разные подходы, много обид, страхов, которым всё и подчинено.
Надежд на долгожданную нормализацию положения уже не наблюдается даже у клириков – похоже на брежневский застой. Прихожане же испытывают невесомость, в коей пребывают космонавты.
Игумен Иов (Талац) в невесомости– Архиепископия отказалась исполнять указ и оказалась на распутье, где, как в русской сказке, три дороги: в Московскую патриархию с широкими правами автономии, в Румынскую церковь или в РПЦЗ. Какой из этих путей наиболее вероятен? Какое решение было бы самым верным?
– Румынская юрисдикция, простите, в данном контексте «в Киеве дядька». Мне даже странно, что такое можно рассматривать. Почему не Антиохия или Православная церковь Америки? Оптимальный путь – коли речь о «русской традиции» – это, возможно, войти в РПЦЗ.
Сейчас структуру, которую мы называем «Архиепископией», держит на плаву массовый приток новых мигрантов из Бессарабии и не только. В любом случае деление приходов останется по языковому принципу. Думаю, что некоторые приходы будут сами решать, в какую сторону им идти. В православии очень сильна инерция (в эмигрантских приходах особенно). Редкие прихожане, да и редкие настоятели сегодня думают о возвышенной миссии Дарю.
За период с 1991 года произошла огромная эволюция в сознании старой эмиграции. Многие впервые посетили Россию, из которой уехали их предки. Самоопределение в новых обстоятельствах – это результат долгих и мучительных поисков себя. Ошибок был воз со всех сторон: и РПЦ, и Архиепископии.
Советы давать трудно. Я бы просто оставил Архиепископию испить до конца эту чашу. Никуда бы их не зазывал, не уговаривал. Это их путь и судьба, сегодня только они могут сделать свой выбор: до сих пор народовластие, установленное при патриархе Тихоне в 1917–1918 годах, действовало.
