Дитриха Бонхёффера с самых первых его шагов в вере – и как начинающего кабинетного теолога, и как практикующего пастора, и как человека, искавшего Христа в брате, – волновала тайна брата и братотворения. Именно это и ещё устремлённость к общей жизни со Христом стало для Бонхёффера фундаментом его размышлений о соборности. Разумеется, такого слова он не использовал, и в его текстах мы его не встретим. Но по смыслу оно, конечно же, составляло существенную часть в его богословских изысканиях.
Но, чтобы договориться о терминах, давайте скажем пару слов о соборности. Термин традиционно возводят к Алексею Степановичу Хомякову, который под ним понимал целостность церкви и противопоставлял её протестантскому индивидуализму и католическому пониманию единства. Само это понятие Хомяков раскрывал следующим образом:
Церковь называется единою, святою, соборною (кафолическою и Вселенскою) и апостольскою; потому что она едина и свята, потому что она принадлежит всему миру, а не какой-нибудь местности; потому что ею святятся всё человечество и вся земля, а не один какой-нибудь народ или одна страна; потому что сущность её состоит в согласии и в единстве духа и жизни всех её членов, по всей земле признающих её; потому, наконец, что в Писании и учении апостольском содержится вся полнота её веры, её упований и её любви.(Хомяков. «Церковь одна»)
Можно ли сказать, что в духовном наследии Бонхёффера понятию соборности отведено сколь-либо существенное место? Безусловно да, но, как у любого приличного немца, выражение соборности у Бонхёффера очень практическое и простое: человек, любящий Бога и ближнего, нуждается в духовной семье, в людях, вместе с которыми он созидает живую среду, где есть не только взаимная помощь, но где раскрывается способность собрания служить большему.
Финкенвальде. Это где?
Общинное устройство жизни интересовало Бонхёффера с самых первых шагов в вере. Не случайно свой первый труд – дипломную работу «Sanctorum communio» – он посвятил изучению общины и общинности. Затем в жизни Бонхёффера было несколько периодов, когда в его окормлении находились общины. Здесь можно вспомнить общины в Барселоне, Лондоне, общину конфирмируемых в Берлине. Но то не были общины, которые он собирал и с которыми в полноте разделял жизнь. В Барселоне и Лондоне были уже сформировавшиеся общины из эмигрантов, к которым на приход присылались разные пасторы. В Берлине Бонхёффер занимался подготовкой ко крещению группы подростков, которые после этого должны были войти в церковь и создать (или не создать) свою общину. Общей жизнью и тот и другой опыт назвать трудно.
Дитрих Бонхёффер. Фото: dietrich-bonhoeffer.netИначе обстояло дело в семинарии в Финкенвальде. В апреле 1935 года Бонхёффер возвращается в Германию из Лондона. В тот момент он горел желанием отправиться в Индию, чтобы встретиться с Махатмой Ганди – и это тоже тоже о соборности, которая не конфессиональная величина, а вселенская. Его интересовали две вещи: мирное противостояние злу и устройство общей жизни. Однако тогда же ему предложили возглавить семинарию, организованную Исповеднической церковью. За время преподавания в семинарии Бонхёффер написал две книги. Во-первых, это «Хождение вослед», в которой Бонхёффер развил своё представление о том, что Церковь – это не только общение душ, не только Благовещение, но прежде всего реальное тело Христа на земле, что требует подлинного, живого следования за Христом, и это тоже о соборности, поскольку она вбирает себя Христа и всех Его последователей, идущих за ним вослед, независимо от последствией, которые это имеет для человека. В 1937 году нацисты закрыли проповедническую семинарию, но Исповедническая церковь и лично Бонхёффер продолжили занятия уже подпольно. Так продолжалось до марта 1940 года, пока не вмешалось гестапо. Свой опыт общинной жизни в Финкенвальде Бонхёффер описал в книге «Жить вместе».
Хождение вослед как обретение опыта соборности
Поскольку в теме мы заявили, что опыт соборности обретался через братотворение, то перед нами встаёт вопрос: а как это самое братотворение возможно? Как это видел сам Бонхёффер?
Первое, о чём напоминает Бонхёффер, – это то, что Бог Сам взял в Свои руки обучение братской любви, открыв каждому верному Иисуса Христа как брата. Но как стать братом Христу? Через усыновление Отцу. Усыновление требует от каждого следования за Христом. Следование, в свою очередь, требовало веры, послушания (причём одновременно – вспомним здесь известные слова пастора о том, что «только верующий послушен и только послушный верует») и мужества. Мужества оставить всё, пойти за Христом без каких-либо гарантий, без всякой понятной миру цели и остаться в этом следовании одному. Здесь проявляется соборность как личностный свободный поступок или, если говорить словами Хомякова, как согласие личных свобод, а не как некое безличностное качество.
Призыв Иисуса идти вслед превращает ученика в одиночку. Хочет он или нет, он должен решиться, решиться один. Стать одиноким – это не собственный выбор человека, одиноким делает позванного Христос. Позван каждый в одиночку. И пойти вслед он должен один. Страшась этого одиночества, человек ищет защиты у людей и вещей вокруг. Он сразу вспоминает весь круг своих обязательств и цепляется за них. Он хочет принять решение под их прикрытием, лишь бы в одиночку не встречаться с Иисусом, лишь бы не решать, глядя только на Него. Но ни отец, ни мать, ни жена, ни ребёнок, ни народ, ни история не укроют позванного в этот час. Христос хочет сделать человека одиноким, чтобы человек видел лишь Того, кто его зовёт.
(«Хождение вослед»)
Парадоксально, но, именно согласившись на такое одиночество, пустив в своё одиночество Христа, последователь оказывается способным принять дар «в стократ больший» – войти в новую общность во Христе. С другими такими же, кто не побоялся оставить всё ради призыва идти за Христом.
Там же, в Финкенвальде, Бонхёффер приходит к парадоксальной мысли, что соборность включает в себя и особый вид одиночества – это личное предстояние перед Богом, личное участие в трагедии Христа и Церкви. Он пишет, что человек предстаёт пред Богом одиноким, не имеющим никого, кому бы он мог излить душу. Но в переживании этого одиночества растёт жажда общей жизни, жажда общей молитвы, общего богослужения и разделения благодарности:
...[в одиночестве] я снова тоскую о церкви. Я вспоминаю о ней, и любовь к ней возрастает во мне. Тот, кто взывает к Богу, взывает к Иисусу Христу. Тот, кто взывает к Иисусу Христу, взывает к церкви. Боже, Святой дух, пошли мне брата, с которым я могу молиться и верить в общине, с которым я смогу нести всё, что возложено на меня. Направь меня в Твою церковь, к Твоим словам и Тайной вечере. Аминь.
(Из проповеди Бонхёффера)
Для Бонхёффера принципиальным оказывается жизнь через посредство Христа. Христос должен стать Посредником по отношению ко всему в христианской жизни, потому что это Он «изобретатель» соборности. Не должно быть никаких непосредственных, т.е. прямых, в отсутствие Христа, отношений. Мир желает стать таким посредником, но если это происходит, то неизбежно ведёт к идолопоклонству. Потому всё, что стремится занять место Христа, надо возненавидеть.
Но тот же самый Посредник, который делает нас одинокими, оказывается основой совершенно новой общности. Он стоит посередине, между другим человеком и мною. Он разделяет, но Он же и объединяет. Поэтому, хотя и отрезаны все непосредственные пути к другому, но зато теперь идущему вслед указан новый и единственно реальный путь к другому – через Посредника.(«Хождение вслед»)
Таким образом, оставаясь один перед Богом, Христианин обретает общину, в которой всё происходит только через Христа. Если в отношениях с другим человеком нет Христа, то это не духовные отношения. Это душевность, которая исчерпаема и конечна. И следовательно, грозит разочарованием, которое Бонхёффер называл великим.
Дитрих Бонхёффер. Фото: dietrich-bonhoeffer.netВеликое разочарование как условие соборности
Великое разочарование, считает Бонхёффер, неизбежно в следовании за Христом и в жизни в общине. Более того, оно желательно и желательно как можно скорее, поскольку освобождает человека от иллюзий. Люди верующие помнят, какое воодушевление наполняло жизнь в первое время после воцерковления, какие замечательные люди их окружали, каким приятным и радостным было общение. Потом становится видно, что не все люди одинаково приятны, не всякое общение вдохновляет и вообще в жизни церкви порой проблем не меньше, чем в мире. Тут и наступает момент великого разочарования, который необходим, поскольку до этого люди были очарованы душевно, пребывали в мечтаниях об идеальной общине, представляли себе идеального себя и идеального другого. После такого разочарования возможны два исхода – или потеря веры, или изменение её качества, когда членов общины друг с другом и Богом связывают уже не человеческие душевные отношения, но духовные – во Христе. Именно когда такое разочарование преодолевается, оно становится великим, поскольку велик его плод – обретение подлинной общины, обретение духа соборности:
Только сообщество, познавшее великое разочарование со всеми его безрадостными и скверными явлениями, начинает становиться тем, чем оно должно быть перед Богом, начинает постигать в вере данное ему обетование. Чем раньше наступит час этого разочарования для каждого лично и для всего сообщества, тем лучше будет для всех. Сообщество же, которое не смогло вынести и пережить этого разочарования, которое упорно придерживается выдуманного образа, в тот же самый час обетования утрачивает стойкость и рано или поздно распадается. («Жить вместе»)
Важно понимать, что подобное разочарование происходит не единожды, и к этому надо быть готовым, избегать самоуспокоенности и помнить о Христе, о Его разочаровании в Гефсиманском саду, на Кресте. Но также помнить и о том, что Он это разочарование преодолел.
Примером духа соборности для Бонхёффера была апостольская община, а обретённые в Финкенвальде отношения Дитрих Бонхёффер и другие братья стремились проецировать и на новые отношения, на устроение общей жизни в тех местах, куда они были отправлены на служение.
Жизнь в христианском общении: жертва, заступничество, прощение грехов
На что же опирается жизнь в общине как духовном собрании? В своей первой большой работе, имеющей подзаголовок «Догматическое исследование социологии церкви», Бонхёффер отмечает, что общинное устройство может быть определено двумя моментами: богоустановленным «совместным бытием» общины и её членов и действенным «бытием друг для друга». В этом Бонхёффер видел ответственность общины и её членов друг за друга, которая может воплощаться через самоотверженное служение ближнему, молитву за него и через взаимное прощение грехов во имя Бога. Во всех этих случаях идёт речь не только об отречении от своего «я», но и о готовности принести себя в жертву. Действие для другого – это всегда отказ от себя и своего, поскольку всё, от чего член общины может отказаться, и без того уже не его. Личные дары даны человеку не для того, чтобы возвыситься, но чтобы послужить общим нуждам в общине.
Подобным образом обстоит дело и с молитвой друг за друга:
Община живёт одной жизнью, <...> и молящийся стоит перед Богом не в одиночестве, но в общине святых, которая о нём свидетельствует и через которую он живёт.
В общинной молитве каждый встаёт на место другого, «входит в его вину и его нужду». В такой молитве за другого каждый может стать Христом для ближнего, поскольку «общая молитва во имя Христа – самая истинная общность». И как это созвучно словам Хомякова, что «если ты член Церкви, то молитва твоя необходима для всех её членов». В работе «Akt und Sein» Бонхёффер возвращается к этой мысли и развивает её, отмечая, что грех и смерть каждого преодолеваются в общине.
А. С. Хомяков. Фото: общественное достояниеВ дальнейшем Бонхёффер задаётся вопросом: что христианская община может дать миру и людям? Такая община не стремится оградиться от мира и скрыться за стенами монастыря, не уклоняется от страдания, но переносит его. Община Христа должна быть зримой, сравнимой с «солью земли» и «светом мира». Её задачей является спасение тех самых земли и мира, свидетельство о Христе и Евангелии, но для исполнения этого сама община должна быть тем, чем она призвана быть.
Как ради самой себя и ради земли соль должна оставаться солью, так и община учеников должна оставаться тем, чем она стала в призыве Христа. В этом заключена её истинная действенность в отношении земли и её сохраняющая сила. Соль должна быть нетленной и потому постоянной силой очищения… <...> В нетленности соли содержится залог прочности общины.
Помимо служения друг другу и молитвы друг за друга общая жизнь в духовном собрании открывает христианам ещё одну возможность – возможность исповедоваться друг перед другом, перед братьями и сёстрами, с которыми человек вместе живёт в общине. Для Бонхёффера необходимость этого очевидна, ибо:
...человек, исповедующий свои грехи в присутствии брата, знает, что он уже не одинок. Он находится в присутствии Бога через реальное присутствие другого человека.
Для Бонхёффера исповедание грехов – не только библейское предписание, но и предлагаемая Богом помощь. Принимающего исповедь брата, который осознаёт и свою греховность и милосердие Божие по отношению к себе, Бонхёффер называет ушами и устами Господа – принимающими покаяние и дарующими прощение. Такая исповедь – прорыв к совершенному межличностному общению. Община святых несёт на себе грехи своих членов, потому что видит вину искуплённой на Кресте.
Жизнь в разлуке
Дитрих Бонхёффер всю жизнь стремился к подлинной общине, в которой правит Слово, т.е. Христос. Для него было очевидно, что каждого, кого Христос призывает следовать за Собой, Он призывает к общине. Но в то же время Бонхёффер понимал, что община – это дар, которого мы не можем требовать, но от которого и не можем отказываться. Дар, который нужно ценить каждый миг общей жизни, потому что в этом мире этот дар не гарантирован. Так случилось и с самими Бонхёффером – опыт общей жизни в Финкенвальде был недолгим. По причинам как внутренним (необходимость покинуть семинарию после окончания и выйти в мир на служение), так и по внешним. В 1937 году семинария перешла из полулегального существования на нелегальное, в начале 1940-го и вовсе была вынуждена прекратить своё существование.
Но для Бонхёффера было важным поддержить общую жизнь, дух соборности и устремлённость к подлинному общению среди всех братьев, кто разделял с ним жизнь в семинарии. Для этого он разработал систему так называемых окружных посланий – циркуляров, которые рассылались по всем братьям, рассредоточенным по разным уголкам страны. Каждый, кто получал письмо, знал, что и любой другой брат получил такое же письмо со словами поддержки, новостями и просьбами о молитве.
Такие окружные письма должны были служить прежде всего тому, чтобы помочь «братьям в рассеянии» преодолеть одиночество. Речь идёт не о том одиночестве, в котором каждый предстоит пред Богом, а скорее о чувстве богооставленности. Такие письма напоминают: ты нужен нам, а мы тебе, и все вместе – нужны Господу. Например, в ноябре 1935 года, когда появилась информацию о возможном запрете Исповедующей церкви, Бонхёффер писал следующие слова поддержки из Финкенвальде:
Мы пишем вам, чтобы вы знали, что вы не будете оставлены одни в ближайшие дни. Вы несёте ответственность за своих братьев, которые находятся недалеко от вас. Объединяйтесь с ними! Это великая благодать, когда мы можем поддерживать друг друга, неважно – близки мы или далеки друг от друга, мы каждый день соединяемся в молитве друг за друга, чтобы в дерзновении вместе стоять перед Иисусом Христом.
(Из писем к братии)
Также подобные письма были призваны укрепить братьев в служении и поддерживать общую жизнь через память друг о друге и ходатайство друг за друга. Для поддержания общей жизни Бонхёффер также проводил ежегодные, в начале каждого курса, встречи всех братьев, уже выпустившихся из семинарии и только поступивших:
Время семинара так мало, и разрыв между жизнью в семинарии и одиночеством в местах служения настолько велик и приносит так много важных вопросов, что такие ежегодные встречи являются насущной необходимостью и реальной помощью. Не будем же оставлять их!
После разгона семинарии общение в письмах продолжалось до 1942 года. Затем последовал арест Бонхёффера, и далее нам известны только письма родителям, другу и невесте. Но и в них мы видим полную включённость: это не столько личные письма, сколько письма о Христе, о церкви, о её жизни и тайне Бога.
