– Сразу скажу, что я его не знаю близко.
– Я понимаю, что вы люди разного круга.
– Совершенно. Но и при кратком знакомстве видно, что отец Сергий – человек сложный, бывший милиционер, который сидел в тюрьме 13 лет за убийство. Видимо, милицейский опыт и долгое пребывание в тюрьме дали ему знание человеческой натуры с какой-то особой стороны и определённое умение, так скажем, с людьми работать.
Выйдя из зоны при владыке Викентии (Мораре) в конце 90-х годов, он постригается в монастыре в Алапаевске простым монахом и оказывается нужным человеком: деятельным, хозяйственным, умеющим всё доставать – одним словом, решать вопросы. Затем он был рукоположен тогда ещё архиепископом Викентием во священника, стал иеромонахом и сделался наместником известного монастыря на Ганиной Яме. Я не знаю, был ли он официальным наместником, но фактически он управлял там всем года до 2005-го. Потом вышел какой-то конфликт между ним и главным спонсором епархии Андреем Козицыным, генеральным директором УГМК, и он должен был уйти в этот женский Среднеуральский монастырь «Спорительница хлебов». Настоятельница монастыря Варвара (Крыгина) – его духовная дочь, а он там духовник и по сути всем руководит. В 2011 году, когда митрополита Викентия сменяет владыка Кирилл, Сергий вдруг желает уйти за владыкой Викентием в Ташкентскую епархию. Уходит за штат, но в Средней Азии как-то не приживается. Однако, вернувшись, из-за штата не выходит – и вот уже девять лет живёт в монастыре как заштатный клирик, которому тем не менее всё там подчинено.
Он очень жёсткий руководитель и, что очень многим нравится, выдаёт конкретные рецепты для решения проблем: что должен человек делать, сколько молебнов отслужить, сколько поклонов положить. Он требовательный, аскетичный, деятельный, харизматичный, жёсткий. Не брезгует угрозами и проклятиями, когда кто-то стоит у него на дороге. В самом монастыре достаточно низкие цены, туда много людей приезжает, молятся, там есть детский приют, приют для престарелых, для онкобольных. Если считать насельников вместе с призреваемыми лицами – это более 500 человек только официально.
Ему очень многие люди благодарны из социальных низов: алкоголики, которые перестали пить, дети спившихся родителей. Одна девушка вспоминает, что её выгнали из монастыря за непристойный вид (одела бриджи, когда лежала в больнице), говорит о жёсткости обращения, но и в то же время – что благодарна за эти годы, потому что неизвестно, что бы стало, если бы она осталась в своей неблагополучной семье.
Игумен Сергий активно готовится к пришествию антихриста и в разных местах на Урале, в частности в районе Алапаевска и дальше на север, имеет скиты и даже небольшой монастырь, про которые епархия почти ничего не знает.
– Как его митрополит Викентий рукоположил? Это же нарушение церковных канонов – нельзя рукополагать убийцу?
– Не знаю, но тут могут быть нюансы. Например, если убийство было совершено до крещения, то рукоположение возможно. Сам Сергий утверждает, что принял сан по инициативе патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который якобы ему сказал при личной встрече: «Монах, священник, ты на месте».
– Восстание схимонаха Сергия против Екатеринбургского митрополита, патриарха, президента – думаете, это его личная инициатива?
– Перед камерой он читает приготовленные кем-то тексты: это можно понять по тому, что иногда ему трудно выговаривать слова, которые там написаны, но озвучивает он то, с чем внутренне согласен. Быть может, он даёт поручение написать, задаёт идею, а кто-то оформляет её. Но вполне может быть и другое. Он человек провоцируемый, то есть его можно направлять так, что он будет полагать, что он сам направляется. Скорее всего, при таком человеке не может не быть кураторов спецслужб и провокаторов – просто в силу масштаба своей деятельности он не может оставаться бесконтрольным. Он плохо управляемый человек, ему нельзя напрямую продиктовать чью-то волю, но есть много других способов манипулировать подобного рода людьми: что-то им можно невзначай подсказать, и они примут это за своё открытие, или действовать от противного – подвести к чему-то такому, против чего они ожидаемо восстанут.
Схиигумен Сергий (Романов) в Среднеуральском женском монастыреПавел Лисицын / РИА Новости
И мы видим, что зажечь пожар оказалось легко, а тушить будет трудно. Этот человек управляется только на запуск – с выключением сложнее. Если проанализировать ситуацию в её развитии, то видно, что он сознательно идёт на раскол. Смягчения с его стороны не предвидится. Этот конфликт тянется с апреля, на сайте епархии опубликован указ, где ему как схимнику благословлено сидеть, молчать и молиться, то есть заниматься своим непосредственным делом. Он сначала вроде бы подчинился, а потом выступил с новым обращением, надел крест, запрещённый ему сейчас к ношению. 15 июня явился в епархиальный суд, зачитал заранее заготовленную резолюцию, отвечать на вопросы не стал и удалился, заявив, что ему известно о решении патриарха извергнуть его из сана. Позиция епархии и митрополита всё это время выглядит так: вернись, я всё прощу.
– Ну и зря…
– Да. Видимо, Сергий рассчитывает, что добьётся своего, приведёт на церковный суд патриарха и митрополита – в силу того, что у него есть большая поддержка. Либо цель всех его действий – кто бы им не управлял – это раскол.
– Как это вообще могло вызреть и начаться? Такой схиигумен с большими связями не за один день вырос.
– Не за один год. Думаю, что у митрополита понимание этой ситуации было изначально. Ему досталось это трудное наследство от прежнего архиерея – митрополита Викентия (Мораря). Но без большого конфликта такие ситуации не решаются – слишком глубоки корни. Тут завязаны политики, бизнес, силовые структуры. И митрополит Кирилл, возможно, ждал, что или само рассосётся, или я пересижу на кафедре, пусть преемник разбирается. Хотя, в принципе, митрополит наш – человек, в общем-то, решительный и какие-то конфликты решает умело. Но есть второй момент – финансовый. Дело не столько в поступлениях от этого монастыря в епархию, сколько в средствах на содержание реально большого хозяйства со всеми благотворительными учреждениями. Закрыть это не представлялось возможным. Убрать Сергия – значит, митрополиту всё взвалить на свои плечи, когда реального ресурса в епархии для этого нет. Надо ещё понимать, что митрополиту Кириллу в наследство от владыки Викентия досталась епархия с большими долгами, серьёзными конфликтными ситуациями, судами – и епархия какое-то время выходила из всего этого.
Вероятно, катализатором конфликта могло послужить то, что митрополит не давал позволения на последнюю инициативу Сергия – построить в тайге собор на 37 тысяч молящихся. Этот собор какое-то важное место занимал в эсхатологической картине мира схиигумена Сергия, но не надо сбрасывать со счетов и финансовый момент. Огромная стройка – это большие поступления для монастыря, ведь всю эту махину Сергию нужно содержать. Такое строительство, конечно, послужило бы развитию монастыря, но когда идея стала на слуху, в епархии с ужасом поняли, что рано или поздно это ляжет на всех – и тут никому мало не покажется. Вы представляете себе – содержать и просто топить храм в тайге на 37 тысяч человек. Митрополит не дал своего благословения и не стал закладывать этот храм, прикрываясь тем, что мы должны сосредоточиться на строительстве храма великомученицы Екатерины, вокруг которого последний год не утихали скандалы.
Всей ситуации выпало взорваться во время пандемии, против которой Сергий выступил как против заговора врагов.
– Многие священники не верили, а кто-то и до сих пор не верит в коронавирус – и служит, пренебрегая элементарными мерами безопасности. Служил бы и он себе тихо. Какой ему прок от скандалов?
– Митрополита он не любит, конечно. У них там в монастыре было такое убеждение, что митрополит здесь ещё какое-то время пробудет – и вернётся обратно владыка Викентий, который потворствовал им. Хотя последние события показывают полный разлад: ушли настоятельница монастыря с сестрой. Теперь Сергия ждёт второе заседание церковного и светский суд в связи с его экстремистскими призывами.
– То есть выступление схиигумена Сергия (Романова) – ещё одно звено в цепи провокаций против екатеринбургского митрополита – скандала с покемонами в Храме-на-Крови, выступлений либеральной общественности против строительства храма Екатерины?
– Мне это трудно сказать. Но чего я точно не хочу – это перемены архиерея.
– Обратной, на Викентия?
– Во-первых, обратной не хочу, а во-вторых, я вообще перемен не хочу, потому что я с ужасом думаю, какие варианты могут быть в этом случае. На мой взгляд, епархия управляется очень неплохо. За чем должен смотреть архиерей как архиерей, он смотрит, это касается и храмов, и богослужений, и церковного суда. Я не помню, чтобы за последние годы в епархиальном суде с клириками поступали жёстко или несправедливо. И даже те решения, которые выносит суд, насколько я слышу, он смягчает, вникает в суть ситуаций. Митрополит не любит жёстких наказаний и не озлобляет духовенство поборами сверх взносов в епархию. Очень важно, что сейчас сложился ясный и понятный порядок, исполняя который, настоятель может совершенно нормально жить, не входить в конфликтные отношения с правящим архиереем и епархиальным управлением. И с Сергием, при таком его поведении, по-моему, было принято самое спокойное решение: ты схимник, удалился от мира – так сиди и молись.
– Ну какой он схимник? Схима – полный уход от мира, ещё одна перемена монашеского имени и прочее. Это очевидный трюк. Всё псевдо…
– Это уж его дело, какой он схимник, но всё-таки он принял схиму – значит, хотя бы внешне надо вести себя как схимник, а не участвовать в баталиях и не решать какие-то задачи экономические, политические или апокалиптические. Хотя я не думаю, что после всех заявлений его станут поддерживать Дацюк, Поклонская, разные большие политики, московские и местные богатые спонсоры, которые толпами к нему приезжали.
Но человек он небезопасный, вокруг него очень много бывших сидельцев. Хотя кроме «здравствуйте» и «до свидания» мы вряд ли с ним перекинулись и парой фраз, но многое мне известно со слов других людей. Некоторые наши прихожанки к нему ездят и от него в восторге. Но я знаю и людей, которые после него приезжали и были серьёзно травмированы. Как мне кажется, он не искушается материальными благами для себя лично, хотя, материальная составляющая в монастыре хорошо поставлена. Главное его искушение – власть над людьми. Это ведь тоже такой серьёзный наркотик! Скорее всего, он пришёл в церковь с покаянными чувствами, и в монастырь его привела вера. Но часто такая духовная власть человека возносит и начинает в нём жить как страсть подчинять себе других. То есть там выросла вполне тоталитарная секта под видом православного монастыря.
