Религия и медиа – кто в кресле водителя?

Конференция «Религия и медиа: “новая нормальность”», дерзкая по замаху, с широким спектром интересных докладов прошла на факультете религиоведения  Свято-Филаретовского института. Программа и все её заседания выложены в сети, есть и лапидарный обзор Юлии Зайцевой, я же хочу кратко сказать о том, что на религиоведческих конференциях как будто и так всем понятно, что растворено в религиозном воздухе как константа и достигнутый консенсус – о вере.

Несомненно, что упоминаемая в названии конференции «новая нормальность» состоит ещё и в том, что все современные религии позиционируются в новых медиа – на сайтах, в соцсетях, теле- и радиопрограммах, они распространяют своё учение и информацию о себе на цифровых носителях в текстовом, видео, аудио, фото форматах. Через электронные медиа религиозные организации становятся игроками или фигурами в чьей-то игре в социальной, политической, экономической, культурной и других сферах. Медиалогика влияет на поведение религиозных лидеров и стоящих за ними организаций, а иногда и повелевает ими. Так, профессор СПбГУ социолог Елена Островская, закончила своё выступление на упоминаемой конференции вопрошанием: «Кто в кресле водителя – новые медиатехнологии, а религии сидят сзади, их куда-то везут? Или в кресле водителя религиозные организации, которые форматируют медиа под себя или даже создают новые технологии, используя их в миссионерских практиках и тем самым меняя эти практики?».

Елена Островская. Фото: sfi.ru

Далеко не всегда даже самые многочисленные религиозные объединения, которые поддерживает власть, уверенно чувствуют себя в медиапространстве. Например, мы могли наблюдать беспомощность главы самой большой конфессии в РФ перед медиамощью скандального клирика, находящегося под запретом. «Дьякон Андрей Кураев критиковал церковный суд и процесс над собой, – говорит доктор политических наук, заместитель директора Института Европы РАН Роман Лункин. – Я написал тогда в соцсетях, что патриарх Кирилл постарается этот вопрос никак не решить – и он не решён из-за авторитета Кураева и реально существующих проблем, которые он поднимал».

Роман Лункин. Фото: facebook.com/romanlunkin

Интернет может вывести в лидеры по трафику и охвату аудитории маргинальные религиозные течения, или даже политические и националистические, замаскированные под религиозные, а чуждые для какой-то конфессии идеи утверждать как исконные. Так, в медиапространстве фундаменталистами громогласно отвергается возможность молиться на русском языке в Русской церкви – при том что и Священное писание, и каноны, и постановления Поместного собора, и мнения большинства верующих, и простая логика понятности богослужения такую возможность утверждают.

Но самый главный вопрос всё же: могут ли цифровые медиа передавать не только внешние проявления религиозности – обычаи, обряды, догматы, – а быть каналом передачи самого опыта веры. Позволяют ли они прикоснуться к первореальности, углубить и расширить этот опыт, сохраняя сущностное ядро той или иной религиозной традиции несмотря на радикальное изменение форм коммуникации?  

Я говорю не о религии как некой социально-исторической проекции, которую могут исследовать религиоведы, социологи, этнологи, лингвисты, историки, культурологи и т.д. Все эти исследования со своим инструментарием и логикой, безусловно, схватывают определённый пласт реальности. Но «начинка» религии, самая ее суть, открывается только тому, кто приобщен к ней сам изнутри, будь он исследователь или простой верующий. «В исследовании религии не только объект, но и субъект должен быть религиозен, – пишет Николай Бердяев в своей работе 1907 года «Новое религиозное сознание и общественность». – На религию нельзя смотреть со стороны, – со стороны ничего почти не видно». 

Религия (от латинского слова religare – «связывать, соединять») сама есть медиа – посредник. Причем связывает она человека и с высшей реальностью, и с другими людьми, кто эту реальность признаёт и опознает, кто в неё погружён. В религиях есть целый диапазон качественно различных «медиаинструментов»: медиумы, жрецы, учителя, пророки, священные тексты и изображения, иконы, священные пространства, соединяющие человека с божеством. Эти медиа часто обожествляются, сами становясь святынями. Кажется, интернет-инструменты пока таковыми не становятся, и в этом их преимущество. Но сводится ли их роль только к передаче информации? Отвечая на этот вопрос, следуя постулату Бердяева, я могу говорить только о своей вере – православной.

В начале девяностых я был не только зрителем, но и участником научения вере через магнитофон, и такое происходило не только в Екатеринбурге, но в нескольких городах, где катехизаторы из Преображенского братства делились своей верой. Собирались мы по вечерам один раз в неделю, а катехизатор приезжал к нам из Москвы один раз в несколько месяцев и общался с нами лицом к лицу, ходил на богослужение, отвечал на наши вопросы. Между этими приездами в комнату ДК «Автомобилистов» приходили два человека, приносили бабинный магнитофон, который мы в шутку называли «отец Панасоник», и включали запись огласительной встречи, проходившей в Москве несколькими годами раньше. Эти двое, сами новоначальные, тоже что-то комментировали, но главная проповедь звучала из динамика.

ДК «Автомобилистов». Фото: twitter.com/MuseumFineArt

Тут я могу привести похожие свидетельства многих, кто со мной был на этом оглашении, о несомненном действии Божьем в нашей жизни. Вполне объяснимо, когда ты вдруг слышишь в записи ответ именно на свой принесённый из дома вопрос, что означает то или иное слово Писания, то или иное действие в храме – новички все похожи в своём незнании. Но когда твой внезапный вопрос касается какого-то особенного происшествия или проблемы, которая связана с нюансами твоей личной судьбы, и именно на этой неделе голос из магнитофона помогает тебе её разрешить – это, конечно, действие высших сил, чудо Божье.

Вывод для нас был простой – Бог имеет свободу действовать через человеческое слово, записанное не только на Моисеевых скрижалях, но и на магнитофонной плёнке. Через оглашение «отцом Панасоником» прошли сотни, если не тысячи человек по всей стране. В Екатеринбурге некоторые из них стали клириками. Бывший до революции единоверческим храмом ДК «Автомобилистов», к слову, тоже вернулся в церковь и стал кафедральным Свято-Троицким собором, а сейчас это храм нашей семинарии.

Свято-Троицкий собор в Екатеринбурге. Фото: Const st / Wikipedia

И в нынешнее время оглашение в тех местах, где нет катехизаторов, совершается посредством медиа – теперь скайпа или зума. Это тоже электронно обработанный голос и вид, но теперь оглашаемые не только слышат катехизатора, но и могут задать ему свой вопрос, возникший именно у них и именно сегодня. Таким образом прогресс в области цифровых технологий открывает новые возможности не только людям, но Богу, который хочет действовать в жизни каждого человека здесь и сейчас.

Не вдаваясь в подробности, скажу, что при всех чудесах техники, передача опыта веры предполагает два обязательных условия: периодические личные встречи принимающего опыт веры с передающим этот опыт и возможность вхождения человека после воцерковления в сообщество, встречающееся не только в онлайне, но и наяву: на богослужении, в совместных путешествиях, просто в гостях. Я сам не однажды помогал человеку в воцерковлении на расстоянии, трижды оглашаемые так и не смогли приехать на очную встречу, двое из за границы, а одна из соседнего города – к сожалению, все они пока в церковь не вошли.

Это касается и всех примеров онлайн миссии – по моему наблюдению личные встречи незаменимы. Можно общаться с человеком в соцсетях и мессенджерах о вере, Церкви, Христе. Если это общение происходит между верующими людьми, пусть для одной стороны эта вера только зарождающаяся, то оно непременно не будет пустым и бессмысленным. Но для воплощения именно христианской веры в жизни необходим шаг человека в оффлайн, к реальной встрече. 

То есть опыт веры может передаваться и углубляться не только через старые медиа: книги и письма, но и через новые. Один из уникальных примеров этого, происходящих на наших глазах, был показан на конференции «Религия и медиа» деканом факультета религиоведения СФИ Маргаритой Шилкиной в докладе «Цифровизация богослужебных практик: кейс православного Преображенского братства».

Маргарита Шилкина. Фото: sfi.ru

Сама член Братства с 1994 года, Маргарита Васильевна рассказала, что с самого рождения Преображенского братства в 1990 году «медиа становились ресурсом для расширения возможностей в решении его основных задач – миссии, катехизации, возрождения общинно-братской жизни в РПЦ». То есть базой для создания медиаконтента была реальная жизнь членов этого церковного сообщества, а не наоборот. Медиаресурс помогал Братству решать вопросы открытости своей жизни, в том числе богослужебной практики, для рецепции церкви и общества. С начала пандемии, когда реальное собирание на молитву было затруднено, братчики создали YouTube-канал «Православное богослужение на русском языке», который собирает на воскресные и праздничные богослужения несколько тысяч молящихся. «Это смешанный формат, когда реальная молитва транслируется в онлайн, – говорит Маргарита Шилкина. – В часовне по нынешним обстоятельствам не может собраться много людей, мы смотрим трансляцию и молимся дома, но иногда я могу приезжать и молиться с теми, кто в часовне».

По словам Маргариты Васильевны, многие христианские общины сейчас получили возможность для собирания на совместную молитву утром и вечером каждый день, но это оказалось возможным и нужным только тем верующим, чья совместная жизнь по вере уже сложилась в церкви, как сейчас говорят, в оффлайне.