Как спастись от страшных сект

Два года назад был принят «пакет Яровой», антитеррористический свод законов, изначально предназначение которого было, как будто бы, противодействие радикальным исламским группировкам

Непонятно, насколько этот закон помог бороться с терроризмом, но что под удар попали совершенно мирные люди и религиозные сообщества – это сейчас очевидно. Хотя в законе и нет слова «секта», но антисектантские настроения он существенно усилил, чем способствовал только большему запугиванию и разделению российского общества. В связи с этим видится важным разобраться, а что такое «секта», попытаться трезво взглянуть на данный феномен, избегая мифологии и пропаганды.

Предлагаю рассмотреть  это понятие как со светских позиций, так и с позиций церковных. Начнём с первых. Религиоведы, как правило, говорят, что юридического понятия «секта» у нас нет, а те, кого традиционно называют сектантами, никакой реальной опасности не представляют.

Действительно, если среди знакомых или коллег вы обнаружили тех, кого называют сектантами: баптиста, пятидесятника, кришнаита или свидетеля Иеговы, то не надо бить тревогу. Скорее всего, в вашем окружении появился порядочный человек, который следует довольно строгим моральным нормам. Конечно, везде бывают проходимцы и мошенники, но процент таковых среди вышеперечисленных значительно ниже, чем в других социальных группах.

Конечно, встречаются опасные религиозные сообщества, которые могут представлять угрозу вашей безопасности и жизни. Известно массовое самоубийство, которое совершили члены секты «Народный храм» в Гайане в 1978 году. В 1993 году в США ФБР и полиция штурмом брали поселение секты «Ветвь Давидова», в результате все члены секты и многие полицейские погибли. Если вышеперечисленные секты никакого отношения к России не имели, то известная своими терактами японская секта «Аум Сенрике» имела филиалы и в России.  Но все это исключительные случаи. Скорее всего, 99% сектофобов встречали такие истории только в Интернете.

Рассмотрим теперь термин «секта» с церковных позиций. Считается, что наиболее подвержен болезни сектантства протестантизм, так как в борьбе с авторитаризмом католической церкви ушёл в другую крайность – индивидуализм. Поэтому мы наблюдаем такое количество протестантских церквей, которые не перестают дробиться и по сей день. В 90-е годы многие протестантские общины пришли на постсоветскую территорию, к сожалению, не с целью поддержать братьев-христиан, 70 лет живших под гнётом агрессивного атеизма. Они активно занимались  миссией, не только игнорируя поместную церковь, но обличая её, называя «языческой» за иконы, за почитание Богородицы, святых и различных святынь, мощей, например. Было много и правды в этом обличении: в православном народе можно видеть языческое отношение к вторичным святыням, незнание Евангелия и основ веры. Но одно дело, когда это слово обличения сказано с целью помочь, другое, когда получается просто насмешка и презрение к еле живой церкви. То, что традиция христианства существовала здесь задолго до их приезда, новых проповедников как будто совершенно не интересовало, мало кто задумывался и над тем, что пережила Русская церковь в XX веке. Конечно, пострадали от гонений безбожной власти и христиане других конфессий, но самый сильный удар выдержала, безусловно, самая большая церковь бывшей Российской империи. После распада СССР инославные братья и сестры могли бы помочь православным прежде сего просто общением и духовной поддержкой. Отношение православных часто отличалось не меньшим высокомерием и даже враждебностью по отношению к приезжим христианам и их уже местным последователям, но важно понимать, что во многом оно было спровоцировано протестантскими проповедниками.

Нередко и сейчас в разных городах встречаются протестантские общины, осознающие себя единственными знающими полноту истины и противопоставляющие себя не только Православной церкви, но всем остальным христианским общинам в данной местности, считая их еретиками. В Православной церкви дела часто обстоят не лучше, иногда миссионерскими отделами епархий распространяется враждебное отношение к инославным. Любой диалог рассматривается исключительно с позиции прозелитизма: хотите с нами дружить – становитесь православными, нет – значит, вы еретики и сектанты. Хотя Русская православная церковь признает таинства Римо-католической церкви, признает крещение во многих протестантских церквях – это не мешает значительной части верующих крайне настороженно, а порою и враждебно относиться к инославным общинам. Это тоже чистой воды сектантство, главными признаками которого являются нераспознавание в других церквях положительного духовного опыта, замыкание на себе как на единственных обладателях истины. При этом поборники чистоты веры, как правило, и свою православную традицию знают очень поверхностно.

Сектантство вполне может быть не групповым, а индивидуальным. Человек, не входящий ни в какие сообщества, может быть носителем сектантского сознания. В православной церкви это тоже широко распространённое явление, так же, как и сектантство на уровне прихода. Большая угроза именно для хороших и дружных внутри себя приходов – самозамкнутость, когда нет потребности в общении с другими. Противопоставление и отделение: только мы правы или нам комфортнее без других – вот главные признаки сектантского сознания. Его следствие – нежелание общения, понимания, слышания чужого мнения и готовности изменения своего, уточнения своей веры, лучшего её понимания. Много случаев, когда прихожане с одного прихода отрицали любой опыт, который хоть как-то отличается от того, что практикуется в том храме, куда ходят они. Представления о собственном вероучении могут быть очень разные и православные с лёгкостью называют еретиками и отступниками других членов Православной церкви. Это родилось в годы открывшейся в церкви свободы в 90-е и продолжается по сей день, и церковь с этим не умеет справляться: примирить, вдохновить, открыть правду мирно, по-христиански. Ещё в 1970-е годы известный богослов отец Александр Шмеман, первый ректор Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, писал: «На глубине Православие, мне кажется, давно уже “протестантизируется”: “верит” в нем каждый по-своему, но соединены все “религией”, то есть храмом и обрядом».

Все это наследие дореволюционной церкви, усиленное в советский период. Именно тогда для властей любое сообщество, не инспирированное и не контролируемое государством, считалось угрозой. С тех пор наша власть так и не научилась доверять своим гражданам, чему яркое свидетельство – новый дискриминационный и антиконституционный «пакет Яровой» и недавний запрет свидетелей Иеговы как экстремистской организации. «Разделяй и властвуй» – это принцип работает и сегодня, но он антиобщественный по своей сути, потому что через разделение невозможно созидать общество и народ.

Все-таки в нашей истории есть положительный опыт самоорганизации. После реформ Александра II возникают земство, городское самоуправление, которые имели очень хорошие плоды, но до сих пор не оценены и не осмыслены. Также вследствие данных реформ в Российской империи начинает возникать помимо приходов и монастырей множество братств, число которых к 1917 г. достигло 700. Конечно, большинство из них было учреждено церковной властью, но встречались и те, которые родились как инициатива верующих людей: одним из самых ярких примеров тому является Крестовоздвиженское трудовое братство Н.Н. Неплюева.

Внутри самой церкви людям надо научиться общаться, вести диалог по самым сложным и спорным вопросам, доверять друг другу и быть открытыми разному духовному опыту. Это касается как простых верующих, так и церковного начальства, которое должно понимать, что охранительная позиция, нечувствие времени и людей в дореволюционный период, ограничение инициативы снизу, страх и недоверие по отношению к любой несанкционированной деятельности были одной из причин катастрофы 1917 года.

Также необходимо более активно развивать диалог с инославными церквами. Отчуждённость и враждебность, которая зачастую присутствует в отношении православных к инославным – характерное проявление сектантства в православной среде, о чём, в частности, писал архиепископ Иоанн (Шаховский). Следствием любого сектантства всегда являются маргинализация и деградация церкви, заражённой этим недугом. Закрытое и агрессивно настроенное по отношению к другим сообщество не может нормально развиваться и постепенно ослабевает и умирает. Хотя наверняка есть силы,  которым хотелось бы, чтобы церковь была маргинальной сектой на периферии общественной жизни.

Можно сделать вывод, что для светского общества тоталитарно-деструктивные секты – чаще всего некий миф, который недобросовестно используется властью для манипулирования людьми через нагнетания страхов. Это в свою очередь умножает закрытость, недоверие и враждебность в обществе – те самые сектантские симптомы. В христианском сообществе проблема сектантства проявляется, прежде всего, в разобщённости и замкнутости церквей и общин, отсутствии диалога порою даже в рамках одной конфессии. Имеющая большой исторический опыт преодоления разделений церковь, безусловно, может положительно влиять на общество, содействуя его единению, преодолению разобщённости и внутренних конфликтов, но для этого она сама должна обрести подлинное единство, искореняя изнутри себя всякий дух вражды и подозрительности через открытость и доверие Богу и людям.

Читайте также