Взял первое, что нашёл в интернете: эссе «Если бы мне дали прочитать одну проповедь». Это было что-то совсем необычное. Саму мысль, что гордыня – это плохо, я знал и без него, но вот сказать об этом можно было по-разному. И вопрос не только в искренности или умеренности, в правоверии или ясности: стиль был напоён юмором, но мысль была чрезвычайно серьёзной. Юмор бывает очень разный, но у Честертона он был какой-то особенный. Юмор, который из книги в книгу открывает, как этот мир, люди и природа очень красивы, порой очень смешны, очень ранимы, порой очень несчастны – и в этом всём есть колоссальный смысл. Юмор, который прокладывал путь для чего-то большего, не просто освобождал, а показывал, для чего нужна эта свобода.
Потом я прочитал его «Человека, который был Четвергом». Стремительный роман, который много лет я пытаюсь понять и додумать, но первый эффект был почти мгновенный. Я начал его читать, когда заболел и лежал с высокой температурой. Через 2 дня, дочитав, выздоровел. И не только телом.
Мой друг говорит, что после чтения Достоевского порой ощущение, словно помолился. От Честертона же ощущение, будто у тебя стало новое сердце.
Гилберт Кийт Честертон в 17 лет. Фото: общественное достояниеПотом, наверное, как и многие, я прочитал всё, что можно было найти на русском языке: романы (кроме одного), рассказы про отца Брауна и другие рассказы, эссе, трактаты. Добравшись до книг Честертона, я чувствовал себя как человек, который долгое время не пил, всё в нём пересохло, и вдруг он нашёл источник чистый и свежий.
Всегда был вопрос, как ему это удаётся – так проникать вглубь человека и так видеть мир?
Из автобиографии видно, что он стал таким «райским» не сразу. Период школы и ранней юности у Честертона был довольно мрачным и трудным. Чтобы так писать – светом, надо было вести постоянную борьбу внутри себя и побеждать. И он побеждал. Читатели его романов в этом вновь и вновь убеждаются.
Слово имеет силу, только если оно прожито и выстрадано. Душевное страдание нередко сильнее физического. Неудивительно, что немало героев его рассказов сталкиваются с безумием в себе и вокруг.
Время начала ХХ века во многом, кажется, было похоже на наше. Просто мы на новом витке. Христианская вера клонилась к упадку, разные новомодные эксцентричные течения и религии захватывали умы. Но, к счастью, умы не всех.
Голос Честертона – это не просто голос веры, это голос и разума: «Вы нападали на разум, – ответил Браун. – Это дурное богословие».
Честертона, как и многих других писателей, любят расхватывать на цитаты, но так его не понять. Его мысли хороши, но ещё лучше то, как он мыслит и в каком духе пишет. Это как «онегинская строфа», которая сама в себе несёт гармонию и открывает совсем другой горизонт – что бы ни происходило в самом романе.
Трудно представить мировую христианскую традицию без его слова. Честертон – это база. Как XX веке для православных база – Шмеман, Аверинцев, Бердяев и некоторые другие. Нельзя пройти мимо Честертона. То есть можно, но лучше не проходить.
Честертон выступает по радио. Фото: общественное достояниеВ 2015 году я побывал у него на могиле в пригороде Лондона и в церкви, куда он ходил последние годы жизни. После этого во мне живёт полное ощущение, что он – человек, своё призвание на земле исполнивший.
Есть немного людей, которым всегда будешь благодарен, потому что они тебя взрастили. И, пожалуй, достаточно говорить о нём – пора у него учиться, в том числе исполнить то, к чему каждый из нас призван.
Кто хочет биографических данных и цитат – вам сюда.
Очень субъективный список рекомендаций
Эссе:
«Если бы мне дали прочитать одну проповедь»
«Хор»
«В защиту опрометчивости»
«Сияние серого цвета»
(А дальше не сможете остановиться)
Рассказы:
«Преступление Гэбриела Гейла»
«Воскресение отца Брауна»
«Охотничьи рассказы»
Романы:
«Человек, который был Четвергом»
«Шар и Крест»
«Жив-человек»
«Перелётный кабак»
Трактаты:
«Ортодоксия»
