Начало тут: первая часть, вторая часть
Шереметев за время службы в Киеве и почти два месяца беспрерывных боёв при Любаре и Чуднове понял, что Украина не стоит русской крови.
Никогда прежде Россия так удачно не воевала с Польшей, как в 1654–1655 годы. Войско Запорожское оказалось могучим союзником. Россия не только вернула себе Смоленск, утраченный в Смутное время, но и заняла почти всю Белоруссию, Литву, Украину. Дошли до Галиции и до самой Польши. Богатый Львов откупился от козаков Хмельницкого, Люблин был взят. Причём у «москвитян», штурмовавших город, «господствовали умеренность и порядок», козаки же «один другого старались превзойти в зверстве. «Казалось, <...> сами фурии вселились в них» (Костомаров Н.И. Богдан Хмельницкий).
Поворот на Запад
Но вскоре обозначилось охлаждение между союзниками. Во-первых, запорожцы устанавливали свои порядки, давая понять, что завоёванные земли присоединяют именно к своей земле, а отнюдь не ко всему Русскому царству. Во-вторых, Москва стремилась поставить свои гарнизоны в «черкасских» (украинских) городах, прежде всего в Киеве. Хмельницкий, козацкая старшина, козаки да и сами мещане были рады, что московский царь живёт очень далеко. Дальше Смоленска Алексей Михайлович на запад не ездил. Подчиняться далёкой, почти виртуальной власти – милое дело. Можно признавать такую власть, но управлять по-своему. Не платить налогов (их не удавалось собрать с Украины десятилетиями), жить по своим обычаям да ещё и получать жалованье. Но московские гарнизоны превращали царскую власть в реальную, действенную и слишком близкую. Наконец, в 1656 году Россия заключила перемирие с Польшей, представителей Хмельницкого на переговоры не пригласили, показав, что они теперь только подданные московского государя. А московский государь сам решает, с кем заключать мир, а с кем воевать. Отныне Хмельницкий начал вести переговоры с другим врагом Польши – со шведами, которые едва не уничтожили польскую государственность. Но в августе 1657-го Богдан Хмельницкий умер.
Иван Выговский. Фото: WikipediaЕго преемником стал бывший генеральный писарь Иван Выговский. Это ключевая должность в структуре Войска Запорожского – нечто вроде министра иностранных дел и одновременно главы администрации. Новым генеральным писарем Выговский назначил Юрия Немирича. Это был человек очень богатый, образованный (учился в пяти европейских университетах, включая Кембридж, Оксфорд и Сорбонну) и амбициозный. Немирич, протестант и сын протестанта, перешёл в православие, так как иноверец карьеру у козаков сделать не мог.
Ещё при жизни Хмельницкого в его ставке в Чигирине появился польский шляхтич Станислав Казимир Беневский, которому Сейм поручил попытаться договориться с козаками и вернуть Украину под власть польской короны. Вообще-то Хмельницкий, вступая даже в неофициальные переговоры с ним, прямо нарушал условия Жалованной грамоты, данной царём Алексеем Михайловичем Войску Запорожскому. Но старый гетман себя такими «условностями» не связывал. Однако успеха Беневский достиг, когда у власти оказались Выговский и Немирич. Они согласились развернуть политику на 180 градусов и вернуться под власть Польши, но уже на своих условиях. Речь Посполитая должна была стать государством не двух, а трёх народов. Выговский стал бы «гетманом княжества Русского» и воеводой Киевским. Отменялась ненавистная в то время уния. Запорожцы могли чеканить собственную монету. Вернувшись под власть польской короны, Войско Запорожское не обязано было воевать с Москвой, даже если Польша и Литва такую войну бы возобновили. В сентябре 1658 года в городе Гадяче на левобережной Украине состоялась новая Козацкая рада, одобрившая условия нового договора. Казалось, течение истории резко переменилось.
Начало Руины
Ещё до рады в Гадяче Выговский разбил войско промосковски настроенного полтавского полковника Мартына Пушкаря, а Полтаву сжёг. В следующем 1659 году Выговский в союзе с татарами нанёс тяжёлое поражение Русской армии князя Алексея Трубецкого и воеводы Григория Ромодановского в знаменитой битве при Конотопе. Однако своей победой воспользоваться не смог – помешал его противник Иван Сирко, в то время полковник, а позднее – легендарный кошевой Запорожской Сечи.
Иван Серко. Этюд И. Репина к картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Фото: WikipediaСирко разбил татар под Аккерманом и дошёл с козацкой конницей до степного Крыма, заставив татар, союзников Выговского, вернуться из похода против Москвы.
Брат Ивана Выговского – Данило – не сумел взять Киев, где стоял сильный русский гарнизон боярина Василия Шереметева. Русский воевода так разгромил козаков, что даже знаменитый воинским искусством полковник Иван Богун бежал от войск Шереметева «бос и в одной рубахе». Данила Выговский в бою под Васильковым был ранен и попал в плен, где и умер вскоре.
Эта война не может оставить нас равнодушным, ведь среди её участников имена тех, чьи потомки известны всякому образованному человеку. В сражениях тогда сходились войска московского стольника Ивана Чаадаева и козацкого полковника Остапа Гоголя, который командовал известными тогда головорезами – подольскими левенцами.
Последний удар Выговскому нанёс польский Сейм, который вычеркнул или существенно сократил почти все условия Гадяцкого договора. Упоминания о княжестве Русском убрали, унию оставили, а на земли Западной Руси должны были вернуться польские землевладельцы, бежавшие во время восстания Хмельницкого. «Ты со смертью приехал», – сказал Выговский Немиричу, когда тот показал ему окончательный текст договора, одобренного Сеймом и подписанного королём. Козацкие полки начали один за другим присягать русскому царю. Выговский бежал в Польшу. Немирич был убит при бегстве из Нежина, захваченного козаками полковников Цецюры и Золотаренко, перешедшими на сторону России.
Это был не конец печально известной Руины, опустошительной смуты и войны на Украине XVII века, а только самое её начало. Собранная после бегства рада выбрала нового гетмана – юного Юрия Хмельницкого, который не унаследовал от своего великого отца ни талантов, ни мужества. Именно с его именем связана одна из самых чёрных страниц и русской, и украинской истории.
Чудновская катастрофа
Русские войска вместе с украинскими козаками наказного гетмана Тимофея Цецюры начали в 1660-м новую военную кампанию против Польши. Василий Борисович Шереметев, воодушевлённый своими недавними победами, хвастал, будто приведёт польского короля в серебряных кандалах. Этому боярину не было и сорока лет. Алексей Михайлович называл Шереметева «благонадежным архистратигом», а поляки считали русского воеводу «полководцем искусным и испытанной храбрости». Они вообще высоко оценивали боеспособность русского войска: «Конница щеголяла множеством чистокровных лошадей и хорошим вооружением. <...> Со стороны эта стройная масса воинов представляла прекрасное зрелище <...> Вообще войско было хорошо выправлено и обучено, то были не новобранцы, а почти ветераны» (Барсуков А.П. Род Шереметевых). Козаки им не уступали. Однако на этот раз кампания была спланирована плохо, Шереметев не имел разведданных и на Волыни, у местечка Любар, был окружён вдвое превосходящими силами Ежи Любомирского и Станислава Потоцкого, усиленными к тому же татарской Ордой.
Василий Борисович Шереметев. Фото: Государственная публичная историческая библиотекаПосле десяти дней боёв Шереметев принял решение отступать, пробиваться к войску Юрия Хмельницкого, лагерь которой находился в местечке Слободище. Русские и козаки связали телеги и повозки цепями, образовав каре, поставили на них пушки, между рядами повозок разместили пехоту и конницу и начали медленно отступать. Стрельцы, солдаты, козаки и спешившиеся рейтары, взяв в руки топоры, прорубали дорогу войску, пока остальные отбивали всё новые атаки врага. Татары расстреливали русских из своих луков, немецкие наёмники обстреливали из мушкетов, поляки старались прорваться через ряды повозок, но русские пушкари методично палили из пушек, копейщики кололи своими длинными пиками, стрельцы и козаки обстреливали врага из мушкетов и самопалов. Русская армия напоминала полякам «огнедышащую гору, извергающую пламя и дым». «Москаль убегает от нас не по-заячьи, а по-волчьи, оскаливши зубы», – говорил Ежи Любомирский.
Войска остановились и построили новый лагерь около местечка Чуднов, всего в трёх милях от лагеря Юрия Хмельницкого. Любомирский нанёс превентивный удар по армии младшего Хмельницкого, но разбить его не сумел, так как войско фактически возглавляли опытные в военном деле полковники Петро Дорошенко (будущий гетман и герой народных песен), Иван Богун (тоже герой народных песен), Тимош Носач, Павло Тетеря. Как и войска Шереметева и Цецюры, козаки и здесь огородились от лёгкой татарской и тяжёлой гусарской конницы и открыли огонь из самопалов.
Судьба кампании ещё не была решена. Шереметев попытался пробиться к лагерю гетмана: «Московиты сражались с крайним отчаянием. Старые польские солдаты, участники многих кровопролитных битв, говорили, что в таком адском огне они ещё не бывали. Они сравнивали поле битвы с огненной кипящей рекой». Но и поляки, и крымские татары были сильными, отважными и умелыми воинами. В сражениях с московскими и запорожскими войсками отличился генеральный хорунжий Ян Собеский, будущий польский король, национальный герой и спаситель Европы от османского нашествия.
Картина Ежи Семигиновского-Элеутера «Ян III Собеский». Фото: Palace Museum in WilanowВ лагере Хмельницкого должны были хорошо слышать недалёкую канонаду, но на помощь не спешили. Патрик Гордон, шотландский наёмник, в то время служивший польской короне (позже он будут служить Москве), писал, что козаки «впали в безразличие и большие раздоры между собой. Они решили оставаться на месте и предоставить Шеремету труды и опасности похода для соединения с ними».
Незадолго до похода Шереметев высокомерно бросил фразу: «Такому гетманишке гусей пасти, а не гетмановать». Слова эти, очевидно, передали Юрию Богдановичу, и он затаил обиду. Вокруг юного и бездарного политика были опытные козацкие полковники, которые могли бы подвигнуть его к решительному наступлению, заставить позабыть обиду, ничтожную в сравнении с развернувшимися событиями. Однако многие полковники были настроены на возобновление союза с Польшей. Среди них и Павло Тетеря – тот самый, что был участником Переяславской рады и ездил в Москву за Жалованной грамотой русского царя.
В конце концов пропольская партия победила и Хмельницкий-младший подписал в Слободище договор с поляками.
Тем временем положение осаждённых войск Шереметева стало отчаянным. Превосходная русская конница перестала существовать – лошадей съели. Вскоре не стало и такого мяса. Солдаты и стрельцы «з голоду ремни от мушкетов едали». Наступили холода, по утрам вода превращалась в лёд. Не было хвороста, начали жечь дёрн, но дёрн только дымился, почти не давая тепла. «Московиты, с исхудалыми, почерневшими лицами, казались не людьми, а привидениями».
Стефан Немирич, брат погибшего Юрия Немирича, отправил в лагерь Цецюры письмо, убеждая козаков «думать о собственном спасении, а не о москалях». В конце концов большинство козаков Цецюры (но не все!) по условному знаку перешли в лагерь Юрия Хмельницкого, оставив союзников на произвол судьбы. Когда у Шереметева закончился порох, а польская тяжёлая артиллерия начала безнаказанно уничтожать русский лагерь, пришлось согласиться на капитуляцию. Шереметев проведёт в татарском плену 21 год. Больше повезло его воеводам – князьям Козловскому и Щербатову. Они оказались в польском плену, где с ними, как с аристократами, обращались прилично и отпустили на родину примерно через 5 лет.
Юрий Хмельницкий. Фото: общественное достояниеПрозрение? Или разочарование?
Шереметев не из малодушия согласился сдаться в плен. Очевидно, за время службы в Киеве и почти два месяца беспрерывных боёв при Любаре и Чуднове русский боярин понял, что Украина не стоит русской крови. Нет никакого резона помогать черкасам, которые «москалей» своими не считают, а потому готовы бросить их в тяжёлую минуту. Шереметев писал воеводе Юрию Барятинскому: «А в Киеве и в Чернигове и в Переяславле и в Нежине великого государя ратным людем быть не у чего…» (Барсуков А.П. Указ. соч.).
В Москве после Чудновской катастрофы так оценивали своих союзников: «…на черкас надеятца никако невозможно и верить нечему, яко трость колеблема ветром, так и они. И поманят на время, а будет увидят от части нужу, тотчас <...> помирятца с ляхи и с татары» (Флоря Б.Н. Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.).
Между прочим, в белорусских землях было немногим лучше. В феврале 1661 года в Могилёве произойдёт восстание: жители перебьют большую часть гарнизона. Воевод Семёна Горчакова, Матвея Полиевктова и стрелецкого голову Семёна Чекина возьмут в плен и отправят в Варшаву. На 111 лет город вернётся под власть Речи Посполитой.
Однако Алексей Михайлович не решился отказаться от Украины. Слишком много уже было за неё пролито крови. Да и союзники там всегда находились: в условиях гражданской войны гетманы и полковники пытались заручиться поддержкой могущественного московского царя. Война с Польшей будет продолжаться до 1667 года, когда Россия и Речь Посполитая разделят Украину по Днепру, что будет воспринято козаками как величайшее несчастие.
