Мариэтта Омаровна ЧудаковаСвое выступление в Екатеринбурге вы посвятили революции 1917 года, точнее тому, что в последний год перед столетним юбилеем этой катастрофы нужно дать ей верную оценку и научиться говорить об этом с каждым человеком, взрослым и подростком.
Мы никак не должны подарить этот год людям несведущим, но желающим нас поучать насчет отечественной истории. Ни в коем случае, слишком жирно будет, я так считаю. Принципиально важно рассказывать о нашем ХХ веке подросткам. Именно поэтому я написала свою книжку «Егор» – «для смышленых людей от 10 до 16 лет». Там написано очень внятно, надеюсь, про 90-е годы, но и про годы советской власти тоже немало. Продолжаю работу над историей России – наступило время подвести итоги века…
В одном недавнем интервью вы говорите, что еще в 1956 году поняли, кто есть кто в советской стране и научились отделять правду от лжи. Но сегодня мы видим, что даже имея историческую дистанцию и множество свидетельств и свидетелей, молодым людям оказывается ничуть не проще разобраться в происшедшем в нашей стране в ХХ веке. Что вы говорите в первую очередь?
Надо начинать с тех вещей, которые подросткам можно объяснить: поймите, Ленин делал революцию в России в полной уверенности, что затем она полыхнет по всей Европе. Разве мы можем считать его «великим мыслителем», если он стопроцентно ошибся в таком важном деле? В том, что видел ближайшей и важнейшей целью? В 1920-м году, во время похода Тухачевского на Варшаву, Ленин думал, что вот – возьмет Польшу – и дальше революция охватит всю Европу. Еще одна очень серьезная ошибка: он был уверен, что польский пролетариат, как только Тухачевский подойдет к Варшаве, станет на сторону Красной армии и будет воевать со своими польскими панами. Но это оказалось фантазией. Вместо этого польский пролетариат, помнивший три раздела Польши, объединился с польскими панами против Тухачевского. Взять Польшу не удалось. Ленин был ошеломлен, он не мог этого постигнуть…
Посмотрите на отношение Ленина к своему народу. Он пишет: повесьте тех, кто опоздал сдать хлеб во время продразверстки. Задержал сдачу – повесьте сто человек в селе. Задай подростку вопрос: «Даже если они виноваты, разве за это вешают, что не вовремя сдали так называемые излишки?! Разве можно, чтобы мимо повешенного отца в родном селе ходили его невинные дети?» Это – еще одно, что нужно предъявить Ленину…
Ну и сама теория Маркса, на которого Ленин молился, не оправдалась в истории. Маркс считал, что классовая борьба вещь совершенно необратимая, что она будет идти до конца, до революции, пока рабочий класс не отнимет собственность у фабрикантов и не сделает ее общественной. Но посмотрите на сегодняшний мир. Собственность – по-прежнему у собственников, рабочие – работают, добиваются повышения зарплаты забастовками, спорами через профсоюзы – и революция перестала быть научно доказанной неизбежностью…
Надо показать подростку, что победа в 1917 году и в Гражданской войне во многом опиралась на ложь и демагогию. Народу надоело воевать, крестьяне (подавляющее большинство солдат) хотели вернуться к заброшенной земле. Им сказали: «Войну покончим». Это уже было заманчиво, но вслед за тем Ленин призвал не воткнуть штыки в землю, а повернуть!.. Развязали войну гражданскую. Пообещали всю землю крестьянам, но вместо этого забрали то, что у них было, и стали ссылать самых крепких крестьян, назвав их кулаками, на болотистые места в Сибири, где их дети гибли прежде, чем отцы успели выстроить землянки… Напомните подросткам, что паспорта советская власть стала выдавать крестьянам только в 70-е годы, а без этого после 1932 года никуда нельзя было выехать из своей деревни – народ получил второе крепостное право.
Каких результатов вы ждете от такой просветительской работы? Осуждение Ленина и коммунистических идей?
Жизни по правде. Жить по правде и по закону надо при любом строе. Мой старший брат-фронтовик, Джан Омарович, несколько лет после окончания Военной юридической академии был председателем военного трибунала в оккупационной армии в Берлине. Там после вынесения своего единственного смертного приговора немцу-диверсанту стал навсегда противником смертной казни, но это особая история. Когда вернулся в Москву, его назначили председателем трибунала в московский гарнизон. 1954 год. Мы еще не знаем, что будет доклад Хрущева и вообще такой отворот от Сталина. Ему дают первое дело. Там обвинительное заключение на пятнадцать офицеров. Они сидят в домзаке, ждут суда. Он пришел домой (мне рассказала позже под секретом мама, а он сам – уже много лет спустя…), лица на нем нет, говорит: «Мама, я тебя должен предупредить: будь готова ко всему. Начальник Московского гарнизона Москаленко уже разослал по всем подразделениям приказ: обсудить приговор в воспитательных целях, то есть предрешил обвинительный приговор… Я изучил все дела – они невиновны… Мама, у нас оправдательных приговоров практически не бывает, но я завтра выношу оправдательный приговор всем пятнадцати. Меня, может быть, заберут уже вечером. Просто будь готова. Ничего сделать не могу – они не виновны…»
Через много лет, уже студенткой, я спрашивала: «Джан, как это тогда было?..» Он говорит – с улыбочкой, почти нехотя: «Ну, полный зал женщин. Нет ни у кого сомнений, что всем тюрьма, весь вопрос: год, два, три, сколько я дам. Я читаю оправдательный приговор за приговором, заканчиваю обычной формулировкой: «Освободить в зале суда… освободить в зале суда». Что было в зале – я, конечно, этого не ожидал. Там матери, жены… Истерики, крики, рыдания – женщины потрясены приговорами, никак этого не ожидали… Я быстро дочитал и ушел в совещательную комнату. Оделся быстро и выхожу. Иду по коридору – и передо мной на колени, сняв фуражку, встал седой майор. Я говорю ему: – Не делайте этого! Встаньте, пожалуйста, – я ничего не сделал. Я только следую закону! – И быстро прошел…
Представляете, какие были вещи? Это стопроцентный факт – пятнадцать человек освободил! В уверенности на 99%, что его самого возьмут. Не мог иначе поступить мальчик из хорошей семьи. А всего год прошел после смерти Сталина – еще неизвестно было, как дальше пойдет!.. Поэтому я с презрением отношусь к сегодняшним разговорам – мол, такой-то судья скован по рукам и ногам – он никак не может оправдать невинного…
Мариэтта Омаровна, за эти преступления, которые были совершены сто лет назад, какое-то должно быть принесено покаяние в нашем народе?
Я бы не произносила таких высоких слов – покаяние. Просто давно пора назвать вещи своими именами, этого будет достаточно. Были совершены преступления – наша задача осудить их как преступления – для того, чтобы они ни в коем случае не повторились. Говорят, нужен суд – суд хорошо бы, но достаточно вердикта. Пусть законодательный орган, Дума, выносит вердикт: «считать эти действия преступлением», как это сделали во многих странах.
Что в первую очередь нужно назвать преступлениями?
Можно начинать в обратном порядке – с Большого террора сталинских лет, пожалуй, можно, – но дойти все равно надо до Ленина. В последние годы я очень упорно занималась 20-м веком. И когда я поняла, что Сталин просто ученик Ленина, мне даже самой нехорошо стало.
Но кроме немногочисленных идеологов было огромное количество исполнителей их преступных замыслов. Как с этим быть?
Я вам сейчас открою секрет, который я тоже поняла несколько лет назад, я в нем уверена на сто процентов. Из-за того, что это не делается, в интернете и СМИ кипит злоба. Не просто неприятие инакомыслящих, а именно дикая злоба.
Я поняла, что у нас происходит, когда я посмотрела фильм «В тени Харлана», который показывал в Доме культуры Высшей школы экономики Евгений Григорьевич Ясин. Весь фильм состоит только из монологов детей и внуков этого Харлана – очень талантливого гитлеровского режиссера, нациста и антисемита, снявшего в 1940-м году фильм по Фейхтвангеру «Еврей Зюсс», запрещенный к показу в Европе (я его видела на специальном показе для участников симпозиума в Кракове).
И вот в этом фильме сын Харлана, старик уже, говорит, что когда узнал обо всем, то сразу с отцом разорвал отношения. Две дочери, достаточно пожилые, говорят, что нет, мы не могли, мы его жалели… Юные внучки на наших глазах размышляют вслух о своем дедушке… Короче говоря, на наших глазах совершается переосмысление прошлого и исцеление.
Теперь обратитесь к нам. Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-то обратился к внукам и детям палачей наших? Спросил их кто-нибудь – как они живут, что думают о своем дедушке?.. Палач Блохин расстреливал в течение ночи 300 и более человек. Есть жуткие описания очевидцев, как он надевал кожаный фартук, кожаные рукавицы… У него это было театрализовано. Что же вы думаете – у него не осталось внуков?.. Но к ним никто не обращается, к потомкам палачей, чтобы они высказались, поделились своими тяжелыми мыслями. И у них это копится-копится – и превращается в ненависть к нам (у кого не было такого деда) и в памятники Сталину, который, конечно же, «был прав»!..
С этим наследием очень трудно жить. Любой психолог скажет, что этим людям нужно помочь высказаться, они сами этого очень хотели бы, хотя бы анонимно. Надо говорить с ними об их отцах и дедах. У них бы произошло облегчение какое-то. А раз такого разговора не произошло, что они испытывают к нам, у которых не было дедов-палачей? Ненависть, и все. Я в Перми начинала такой проект – анонимные интервью потомков палачей-расстрельщиков и садистов-следователей. Но тогда там начался разгром музея «Пермь-36» и все это кончилось. Но надо продолжать.
Спасибо.
