Постановление довольно чётко описывает само понятие морального вреда (относя к нему, например, переживания, связанные с утерей родственника, работы или деловой репутации), но о степени нравственных страданий ответчика практически ничего не сообщает. Таким образом, законодательство оставляет конечное решение о сумме возмещения морального ущерба за каждым конкретным судьёй.
Это вызывает проблемы при определении суммы ущерба судом: в схожих случаях суд оценивает степень морального ущерба по-разному, либо наоборот – присуждает одинаковые компенсации в несопоставимых с точки зрения здравого смысла случаях.
Так, в начале 2018 года жителю Нижневартовска суд назначил компенсацию в размере 2 тысяч рублей за то, что он в течение года не мог по вине банка получить доступ к своему счёту, где хранилось 5 млн рублей. Столько же – 2 тысячи рублей – в качестве компенсации морального вреда суд постановил выплатить фотографу из Екатеринбурга, у которого местный сайт украл один снимок.
Двое читинцев заплатили по решению суда по 5 тысяч рублей соседу, которому всего лишь не нравилось, что они курят в подъезде. Аналогичные суммы взыскали граждане с разных организаций в Улан-Удэ и Калининграде, когда их дорогостоящие туристические поездки – стоимостью более 100 тысяч рублей – были сорваны.
Жительница Новокузнецка получит по решению суда 20 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда за то, что на голову её сыну-школьнику упала сосулька. А вот жительница Уфы, которая поскользнулась в гипермаркете, получит от магазина компенсацию в размере 199 тысяч рублей – на возмещение морального ущерба приходится половина этой суммы.
В Пензе те же 100 тысяч рублей присудили обвальщику мяса, порезавшему на производстве палец. К слову, истец требовал с работодателя полмиллиона. Именно столько по решению екатеринбургского суда выплатит водитель грузовика родственникам погибшей на дороге женщины. Аналогичную сумму заплатит житель Санкт-Петербурга, отобравший у подростка не жизнь, а всего лишь аудиосистему. А вот жителю Владимирской области повезло меньше: гибель его супруги на железнодорожных путях обойдётся РЖД всего в 75 тысяч рублей, хотя мужчина тоже просил полмиллиона.
Известно, что российские судьи для определения степени морального вреда используют сегодня методику, разработанную Александром Эрделевским, главным научным сотрудником Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ. В её основе лежит базовая сумма компенсации и ряд поправочных коэффициентов, которые учитывают обстоятельства причинения вреда, личность потерпевшего и преступника, степень его вины.
Так, в таблице Эрделевского за совершение преступления с особой жестокостью предполагается введение коэффициента 0,5, за принуждение к изъятию органов – 0,4, за дискриминацию гражданина – 0,2, за нарушение имущественных прав – 0,02, за нарушение права на свободу вероисповедания – 0,025. Однако с калькулятором судьи, конечно же, не сидят.
Чтобы облегчить жизнь судьям и сделать систему принятия решений более прозрачной, Роспотребнадзор предложил ввести некую единую шкалу определения морального ущерба. Практикующие юристы при этом сомневаются, что существование шкалы в мире эмоций в принципе возможно.
«Нельзя же прописать: “Чтобы за смерть родственника получить деньги, вам надо: 1. плакать в суде, 2. жить с родственником в одной квартире, 3. принести в суд фотографии с общих праздников, 4. назвать в честь него домашнюю черепашку”», – рассуждает старший партнёр Центра управления законом Дарья Тимохина.
По мнению Тимохиной, важнее установить минимум, «чтобы не было откровенного издевательства, вроде 500 рублей за сломанную ногу», однако максимальную границу законодательно прописывать не нужно. Тогда судью не будут сдерживать искусственные рамки.
Ни в одной законодательной практике мира подобной шкалы не существует, несмотря на то, что за рубежом накоплен большой опыт дел с компенсацией морального ущерба – за океаном и в Европе процессы о возмещении морального вреда идут больше ста лет. В США и Великобритании, к слову, моральный вред официально именуется в суде «психологическим ущербом» или «нервным шоком».
В англо-саксонской практике есть нижняя граница возмещения ущерба – 1000 долларов. Здесь степень вреда определяет не суд, а гражданские служащие – это вносит определённое единообразие в систему: они отбрасывают индивидуальные особенности и влияние личности на характер преступления и руководствуются объективными данными, вроде расстояния от потерпевшего до места преступления или умысла преступника.
Есть в американском праве и некое подобие таблицы Эрделевского: разные виды морального вреда разбиты на 25 блоков с единым размером компенсации. Однако американские юристы относятся к существующей практике достаточно осторожно, утверждая, что унификация и обезличивание степеней морального вреда ведёт к ущемлению прав наиболее пострадавших жертв, которые по внешним признакам уравниваются с менее пострадавшими.
Сам разработчик методики расчёта морального вреда Эрделевский ещё четыре года назад утверждал, что к конкретным и чётким цифрам, оценивающим «стоимость» каждого вида морального ущерба, законодатель прийти не должен, чтобы случайно не нарушить права отдельных потерпевших.
